Двенадцать ворот Бухары - Страница 72

Дверь с шумом распахнулась, в кабинет стремительно вошел Низа-миддин. Это был человек невысокого роста, полный, круглолицый, с окладистой бородой, в пенсне. Он поздоровался со всеми, деланно и льстиво улыбаясь.

— Здравствуйте, товарищ Низамиддин, — приветствовал его Ходжаев. — Что-то давно вас не видно и не слышно. Есть новости?

— Да, да, хочу сообщить! Голос его звучал уверенно, четко.

— Надеюсь, приятные вести? — улыбнулся Куйбышев.

— Конечно! Как гласит арабская пословица, принеси добрую весть, а не то лучше промолчи!

Вы, оказывается, и арабский знаете, — усмехнулся Хайдаркул. — с ним что-то связывает?

— Ну да! — Взглянув пристально на Хайдаркула, Низамиддин снял своего длинного носа, протер носовым платком и водрузил на место. — Мы ведь боремся с религией… А дело мое, товарищ Куйбышев, вот в чем заключается: сегодня курбаши Джаббар со своими двумя сотнями людей сдался Асаду Махсуму.

Файзулла Ходжаев изумленно воскликнул:

— Сдался?!

— Странно, — удивился и Куйбышев, — а нам неизвестно. Произошло это только что… в Гала Осиё… Низамиддин был явно доволен эффектом, произведенным его сообщением.

Все трое действительно очень обрадовались, но и удивились. Курбаши Джаббар был силен. Что ни ночь его люди нападали на мирные кишлаки, опустошали. Им помогали бывшие чиновники эмира, сарбазы. Они мстили тем, кто с радостью встретил революцию и хотел строить новую. Во всех окрестных туменах побывали разбойничьи шайки: и в Вабкенте, и в Пирмасте, в Вагонзи и Шафиркаме. Победа над Джабба-ром имела, таким образом, огромное значение. Наконец-то жители кишлаков смогут спать спокойно. Низамиддин ликовал:

— Недаром говорится, что один удар кузнеца равен ста ударам мастера, делающего иголки. С Асадом Махсумом никто не сравнится по силе, он кузнец!

— Интересно, силой или хитростью и коварством добился Асад Махеум победы над курбаши? — перебил Хайдаркул Низамиддина. В чем вы видели его коварство?

— А хотя бы в том, что Асад Махсум получил от матери эмира бумагу с ее подписью и печатью. Не эта ли бумага помогла ему поймать курбаши?!

— От матери эмира? — изумился Куйбышев.

— Такое творится, а мы и не знаем, — воскликнул Ходжаев. — За что-то кроется.

— Несомненно, — уверенно сказал Куйбышев. Низамиддин перестал улыбаться.

— Нет, нет, — заволновался он, словно обвиняли его самого, — ничего за этим не кроется, просто военйая хитрость.

— Прежде всего нужно создать особую комиссию для расследования того дела, — сказал Ходжаев, — она выяснит обстоятельства, побудившие Джаббара сдаться, она ознакомится со всей шайкой, и тогда будем решать, что с ними делать. Нужно допросить самого курбаши, узнать, чего он добивается. Вы, товарищ Хайдаркул, возглавите эту комиссию; в состав войдете вы, товарищ Низамиддин, нужно еще привлечь Третьего Интернационала товарища Хакимова.

— Верно, — поддержал Куйбышев. — Комиссия должна подробно уточнить, что было пущено в ход для поимки курбаши! Наверняка нам когда-нибудь пригодится…

— Возможно, возможно! — произнес Ходжаев.

— Думаю, что всех сдавшихся надо освободить, дать им работу, создать подходящие условия жизни, — сказал Куйбышев.

— Насколько мне известно, — вкрадчиво промолвил Низамиддин, — люди Джаббара, во всяком случае многие из них, намерены присоединиться к отряду Асада Махсума.

— Почему? — вырвалось у Хайдаркула.

— Им, наверное, очень понравился Асад Махсум, — многозначительно улыбаясь, сказал Ходжаев.

Низамиддин как-то глупо рассмеялся и шутливо поддержал:

— Конечно, конечно, понравился!.. Вы совершенно правы!

Улыбка слетела с лица Ходжаева, он резко заговорил:

— Товарищ Низамиддин, вы несете ответственность перед государством за поведение Асада Махсума, за всю его деятельность! Вы, назир внутренних дел!..

— Я хорошо это знаю. Асад Махсум иногда своевольничает, поступает опрометчиво. Но зато какой он ловкий, способный и сильный… Если он…

— Что с того, — перебил Ходжаев, — эмир тоже был силен, измываясь над своими подданными… Этот «сильный» Асад арестовывает ни за что ни про что Асо, похищает племянницу вот этого человека, Ойшу, и насильно берет ее в жены. По своей прихоти арестовал еще нескольких невинных людей… Мучает их. Что это все значит? Он попирает закон, порядок, дисциплину! Мы можем снять его с работы, заставить отвечать за свои поступки! У нас найдутся для этого силы, нас защитит Красная Армия.

— Да, это так! — откликнулся Куйбышев. — Необходимо осадить Махсума! Вот и один наш хороший боец, Карим, очень пострадал по его милости.

Низамиддин снова протер пенсне и, помолчав, ответил:

— Сегодня же вызову Асада или сам поеду к нему. Прикажу освободить Асо и других… А вот насчет Ойши дело обстоит сложнее. Мне известно, что она по доброй воле вышла замуж и счастлива.

— Не могу поверить этому! — резко сказал Хайдаркул.

— А вы проверьте! — равнодушно ответил Низамиддин. Вид у него был очень самоуверенный.

— Да, пошлю кого-нибудь разведать.

— Вы свободны, товарищ Низамиддин! — обратился к назиру Ходжаев. — Советую вам: еще до начала работы комиссии примите меры, обуздайте Асада. Вам же будет лучше!

— Да, конечно!

Низамиддин ушел, а Ходжаев, глядя ему вслед, покачал головой.

— Нет у нас подходящих людей, товарищ Куйбышев. Назиры не справляются с порученным делом…

— Ничего, наладится! Нужно время Не прошло и года после вашей революции. Пыль и прах разрушений еще покрывают улицы. Если ваше правительство захочет, то пригласит в помощь вам опытных, закаленных в боях товарищей из Туркестана. То же и с Асадом Махсумом: если он мятежник и произойдет с ним схватка, вызовем войска из Самарканда и Ташкента.