Двенадцать ворот Бухары - Страница 96

Так, задушевно беседуя с Оймулло, Фируза совсем успокоилась…

Тем временем Хайдаркул, обуреваемый тревожными мыслями, шел в ЧК.

Прежде всего он хотел проверить, известно ли там то, что передал Мираку отец. Затем надо объяснить Ходже Хасанбеку поведение Асада Махсума; вооружив басмачей, он как бы бросал вызов своим противникам; это первый ответный шаг на нынешнее решение Центрального Исполнительного Комитета.

Нельзя пройти мимо этого! Не сегодня завтра Асад Махсум сядет всем на голову, и тогда бороться с ним будет гораздо труднее.

Ходжи Хасанбека в ЧК не оказалось. Хайдаркул пошел к Федорову. Тот беседовал с заведующими отделами.

— Входите, товарищ Хайдаркул, — сказал Федоров. — Знаете ли вы, какие у нас новости?

— Нет! — рассеянно ответил Хайдаркул, думая о своем.

Ходжу Хасанбека наконец сняли с работы, он совсем не справлялся.

Ну? Поразительно! Кто же назначен на его место? Алимджан Аминов. Но он еще не приступил к работе. Хайдаркул воспрянул духом. Безнадежность, охватившая его на заседании исполкома и особенно при известии о басмачах, рассеялась. Подуло совсем другим, благоприятным ветром. Хоть и далекая, но перед ним забрезжила надежда.

— Да, неожиданно! — сказал он. — Какому же умному человеку обязаны мы этим? Кто первый ступил на этот путь? Наверное, решено было в Совете назиров?

— Да! Вы вчера отсутствовали, нам сказали, что вы заняты делом Махсума. А тут шло внеочередное заседание ЦК… Все сошлись на том, что старик не справлялся с этой работой… И самому трудно, и дела в беспорядке.

— Аминов справится… товарищ Федоров, вы знаете, какое решение принял вчера исполком?

— Знаю.

— После этого Асад Махсум отдал оружие басмачам!

— Знаю и об этом, только что сообщили… Но еще десять дней назад Махсум сам сюда приезжал, говорил с председателем, советовался как быть. Потому мы не возражали.

— Неужели дали согласие?

— А что было делать? Советовали, чтобы он всех проверил, испытал, ненадежных отсеял…

— Он, конечно, заверяет, что так и сделал?..

— Наверняка.

— Это неправда! Проверку надо было проводить при участии чекистов.

— Я предлагал, но председатель поручил все ему, выразил полное доверие.

— Плохо дело! Кто знает, с какой целью вооружил он басмачей, собрал и держит при себе отъявленных контрреволюционеров? Боюсь, как бы в один прекрасный день не повел их на нас.

Федоров молча покачал головой. Так же, как и Хайдаркул, он сомневался в Асаде Махсуме, но не мог себе представить, что тот поднимет восстание против Советской власти.

— Не думаю, чтобы Асад Махсум замыслил выступить против нас. Он просто самовлюбленный, чванливый, высокомерный человек, к тому же не лишенный авантюризма.

Мы обязаны следить за ним, сбивать с него спесь.

— Как же вы собьете, если он так самоуверен?

— В этом и состоит трудность нашей задачи.

Оба помолчали. Хайдаркула расстроил разговор. Совершенно уверенный, что Асад Махсум враг, он не имел в руках никаких доказательств, которые могли бы убедить в этом Федорова. Какой же ловкий, хитрый и тонкий враг этот негодяй, если провел даже такого человека, как Федоров. Все потому, что в Центральном Исполнительном Комитете отнеслись небрежно и легкомысленно к делу Махсума. Говорят, что он груб, вспыльчив, дерзок, самонадеян, заносчив, — и оставляют на посту. Где логика? И что делать? Надо найти неопровержимые улики, иначе приходится молчать…

Федорову Асад Махсум импонировал своей храбростью, боевитостью; он считал его преданным революционным борцом. Как жаль, что его недостатки снижали эти хорошие качества. Хайдаркул утверждает, что его поведение может привести к тяжелым последствиям. «Что же делать?» — думал он, а Хайдаркулу сказал:

— Я посоветуюсь с новым председателем и завтра же поеду в загородный Дилькушо. А потом сообща подумаем, как на него воздействовать.

— Хорошо, спасибо, — сказал Хайдаркул, поняв, что разговор окончен.

Когда он вышел на улицу, то увидел, что от Сесу идет свадебная процессия. Видно, жених из богатой семьи — много людей сопровождало его. Впереди несли четыре факела. За ними шли музыканты с барабаном, зурной и карнаем, под музыку тут же приплясывали танцоры. Оглашая улицу веселыми криками, бежали ребятишки. Жених шел в окружении дружков. Процессию замыкали музыканты, а затем следовала беспорядочная толпа любопытных. Все были веселы, беззаботны, поглощены происходящим. Ни у кого и в мыслях не было, что им грозят козни какого-то Асада Махсума. Жениха волновало предвкушение брачной ночи, когда он впервые увидит лицо своей жены; его радовала многолюдная пышная свадьба. Его друзья рады были погулять на ней, надеясь, что и у них когда-нибудь будет такая. Родители гордились тем, что смогли устроить богатое свадебное торжество своему сыну.

Пусть радуются и наслаждаются жизнью! Кто знает, как скоро на смену мирному веселью придут мрачные дни кровавой борьбы…

Свадебная процессия прошла, и Хайдаркул направился в Центральный Комитет партии.

В своем кабинете он нашел на столе свежую почту, газеты и быстро их просмотрел. Затем, отдохнув немного и обдумав все еще раз, пошел в приемную секретариата. Там был только Акчурин, к нему-то Хайдаркул и зашел.

Насчет Асада Махсума Акчурин придерживался того же мнения, что и Хайдаркул.

— Жаль, — сказал он, — что в исполкоме так отнеслись к нему. Я думал, товарищ из ЦК поведет себя более решительно. Асадом Махсумом надо заняться вплотную, все время следить за его действиями, не предоставлять самому себе.