Двенадцать ворот Бухары - Страница 85

Недолго думая, она дернула его за плечо. Парень возмущенно обернулся, но, узнав Фирузу, заговорил приветливо:

— Здравствуйте, уважаемая сестрица, как себя чувствуете, как здоровье?

— Спасибо, спасибо! Пойдем в сторонку, толчея, у меня к тебе дело есть…

— Все, что прикажете, сделаю для вас.

И они двинулись дальше, в поисках менее людного места. Под навесом Ячменного базара они нашли местечко поспокойнее. Фируза спросила Мирака, почему он в этот час не в школе.

Мирак усмехнулся:

— Я уже грамотный. Три месяца походил и стал грамотным, довольно!

— Вот как? А в какой школе ты учился?

— В «Учунчи Туране»… Когда мы переехали в город, отец меня отдал в эту школу. Но там такой шум, такой галдеж, ссоры, драки. Нет, мне это не подходит!

— Ну и ну! — воскликнула Фируза и заставила Мирака рассказать все, что он там видел.

Школа «Учунчи Туран» помещалась в доме одного арендатора. Там были три классные комнаты, а на балахане разместились канцелярия и учительская.

Новая школа была хороша уже хотя бы тем, что там не читали Коран и «Чоркитоб». Занятия шли с утра до вечера. После каждого урока, длившегося около часа, была перемена. Письменные принадлежности и книги выдавались ребятам бесплатно. Распределял все это сам директор. Нужно было только иметь свою папку или сумку для книг.

У мальчика появились в школе хорошие друзья, он узнал от них новые игры; в общем, ему там нравилось. Но однажды директор собрал ребят всех трех классов и сообщил, что прощается с ними, так как с завтрашнего дня на его место придет другой человек, назначенный отделом народного образования. Впрочем, если ребята не хотят с ним расставаться, они могут не допустить этого, изъявить свою волю. И такие нашлись. Старшеклассники прямо так и заявили: «Нам не нужен другой директор, мы хотим, чтобы остался прежний».

«Хорошо, — сказал директор, — когда новый директор войдет завтра в класс знакомиться с вами, бросайтесь врассыпную от него… Куда попало, в окна, в двери… Не отвечайте на его приветствия… Остальное я сам устрою».

И вот на следующий день снова были собраны все три класса вместе.

Новый директор вошел в сопровождении учителей. Его приветливое: «Здравствуйте, ребята», — было встречено всеобщим бегством из класса Лицо директора оставалось спокойным; умный человек, он промолчал и вернулся с учителями в канцелярию. Туда вскоре вызвали классных старост и долго с ними беседовали. Потом раздался звонок, призывающий на занятия, ребята вошли в свой класс, и урок начался.

Через месяц все уже стали привыкать к новому директору, но тут он получил другое назначение — в только что открытую школу, а в «Учунчи Туран» его место занял приезжий ташкентец, человек с тяжелым характером, угрюмый, с вечно недовольной миной на лице; он строго соблюдал уразу, намазы и призывал к этому учеников, ввел дополнительные уроки по религии, которую сам же преподавал… В класс он приходил с водой и кувшином для ритуальных омовений и учил ребят, как это-надо делать.

Энергичный, смелый вожатый школы запротестовал; в резкой форме сказал он директору, что не будет соблюдать уразу, и ушел из школы. На его место выдвинули старосту класса, в котором учился Мирак. Этот прилежно изучал Коран, он был первым учеником.

А с Мираком недавно произошло следующее. В месяц рамазана, когда уроки начинались после полудня, он пришел в школу пораньше. Набегался, наигрался, проголодался и с аппетитом съел сдобную булочку, которой его снабдила заботливая мать. Сьел он ее, не дождавшись вечера, уговорил и других ребят позавтракать, сказал, что, работая в поле, он никогда не постился, не молился и бог не покарал его за это. «Бог любит ребят и прощает им грехи». Так закончил Мирак свою агитационную речь. Очевидно, слух о ней дошел до директора; после полудня, когда все ребята собрались в классе, он вошел туда, хмуря брови, и коротко приказал Мираку: «Принеси воды!»

Мальчик, забыв о ритуале, решив, что нужно полить пол и подмести, принес, сгибаясь под тяжестью, полное ведро воды и поставил перед директором, ожидая дальнейших приказаний. А тот, не говоря ни слова, встал, размахнулся и ударил Мирака по лицу. Мальчик зашатался и отскочил, чуть не упав.

«Принеси кувшин для омовения!» — заорал директор. Глаза его метали молнии.

Мирака никогда еще не били. Отец учил его вести себя так, чтобы ни у кого не было оснований ударить его. А если уж какой-нибудь задира начнет драться — как следует дать ему сдачи.

Но сейчас особый случай, его ударил директор школы, новой, советской школы, учитель закона божьего… Взрослый, сильный человек… Что же делать?

Мирак выбежал из класса и в первую минуту, еще не сознавая, что он делает, поднялся на балахану за кувшином. Но когда он принес кувшин в класс, его захлестнула такая волна гнева, что он с силой бросил его к ногам директора. Глиняный кувшин рассыпался на мелкие кусочки, вода разлилась, забрызгав штаны и подол длинного камзола директора. Он взбесился и занес было руку, чтобы ударить Мирака, но тут зашумели, вскочив со своих мест, все ребята, а Мирак смотрел на директора такими ненавидящими глазами, что тот невольно опустил руку. Тогда Мирак взял из парты свои книги и тетради и молча ушел из класса, из школы…

— Так и кончилось мое учение, — завершил он свой рассказ. Фируза, слушая подростка, то смеялась, то вспыхивала от гнева.

— Отец знает об этом?

— Нет, пока не знает.

Целую неделю нет от него вестей… Мать беспокоится…

— Знаешь что, пойдем к твоему отцу. Об этом я и хотела тебя просить: чтобы ты проводил меня в загородный Дилькушо. Ты ведь знаешь дорогу, не раз, должно быть, ходил?